Константиновский рубль 1825

Принесли монеты облачник, гривенник 1741, ну и много других, далеко не рядовых монет, среди которых был рубль 1825 года, жду мнения специалистов, копия, новодел или ерунда, вес 20, 78 гр, соосный.

это ерунда.
покажите уж и другие...
подивимся

Копия конечно, но вроде не литая, а штампованная, если в серебре, то у нас такие штампованные продают по 1200-1500 руб.

Другие уже проданы, покупали нумизматы, монеты были оригиналы, а эту просто отложил.

Раз уж вы говорите копия, то по каким признакам вы это определили

Просто сравните с оригиналом.
И где он так походил, если в обращении их не было?

По рублю Константина достаточно много публикаций, их не трудно найти.
Реально существовали пять экз. подлинного рубля. В 1879 году император Александр II cам распределил оставшиеся с 1825 года рубли. Один экз. он оставил себе, второй был передан в Отдел нумизматики Эрмитажа, третий был передан принцу Александру Гессенскому, четвертый-Великому князю Георгию Михайловичу, пятая монета попала к Великому князю Сергею Александровичу, впоследствии генерал-губернатору Москвы. Эти пять рублей имели гуртовые надписи и были полностью отчеканены в соответствии с требованиями МД.
Было еще несколько экз. т.н. оловянных оттисков, которые снимались с штемпелей в процессе работы над ними и проба штемпелей на серебре, которая не имела отличия от рубля, но была с гладким гуртом.

Ваш эзп. по большому счету назвать копией нельзя, т.к. все подлинные штемпеля были уничтожены еще при Александре. Поэтому-это подделка, не хочется называть грубо-фуфло.

КОНСТАНТИНОВСКИЙ РУБЛЬ
Накануне того, как загремели пушки у Зимнего и обагрился кровью снег на Сенатской площади, на Монетном дворе развертывалась привычная для него суета, приятная и перспективная для чиновников и художников-граверов в смысле возможных наград: возвращались к отвергнутому непонятным и страшным, как дурной сон, Павлом традиционному типу рублевика с портретом. Работа ведется, конечно, без особой огласки, и начальству лучше знать, из-за чего такая спешка, однако в происходящем решительно нет ничего сомнительного и сколько-нибудь секретного! Зашевелились десятки людей - и на Монетном дворе, и вне его, в Канцелярии министра финансов, в Департаменте горных и соляных дел. А сколько совсем неведомых нам особ первого класса уже втянулись в игру: какие-то чиновные люди толкают под локти Канкрина, подсказывая свои выдумки; уже подняты из кладовой давно забытые штемпели 1779 г. и тискаются и рассылаются избранным «персонам» придуманные когда-то «матушкой Екатериной» задиристые медали на рождение Константина (крест на Святую Софию, никак не меньше!).

В курсе дел Канкрин и его Канцелярия, директор Департамента горных и соляных дел Е.В. Карнеев, который мечется взад-вперед через Неву между Монетным двором и Канцелярией министра на Дворцовой набережной, автор рисунка-проекта Я.Я. Рейхель, числящийся Ьопопз саыза в штате Медальерной палаты. Шесть медальеров - чуть ли не весь старший состав граверов палаты — засажены трудиться, будто бы «день и ночь», и два из них — настоящие авторы-исполнители принятых министром штемпелей! Старый служака, вардейн Еллерс, отвечающий за движение и учет драгоценного металла, никаких инструкций не нарушит, если «не заметит», что Рейхель или еще кто-нибудь из причастных к операции захочет пораньше обзавестись новинкой — портретным оттиском в серебре: всего-то и дела — забить вместе с браком и излишком проб рублевик из своего кошелька! Это уже потом Карнеев будет рапортовать, что «на Монетном дворе ничего не осталось...».

Итак, сначала было вместо шести семь, а затем вместо семи — восемь объектов: пять пробных рублевиков с гуртовой надписью и три пробных оттиска с гладким гуртом, и кто знает, сколько их вынесено с Монетного двора? Было бы странно, если бы Рейхель, свой человек на Монетном дворе и в Медальерной палате, автор проектных рисунков и коллекционер, да еще и близкий друг самого министра, не обзавелся бы пробою: возможно, и не одною — для «превосходительных» знакомых и друзей, каких-нибудь зажившихся деятелей «времен Очакова и Крыма». Это касается и Канкрина, лично на Монетном дворе не показывавшегося, но ему полагалось одобрить или отвергнуть первую пробу штемпеля: значит, еще экземпляр или даже экземпляры...

Продолжим траектории «блуждающих» монет, обратившись к аукционным каталогам 1964—1980 гг., любезно присланным мне издателями или корреспондентами. Самый ранний из них печатался чуть раньше моей книги и уже отмечен ею. Аукцион, организованный совместно фирмами А. Хесса и Банк Леу, состоялся в октябре 1964 г. в Люцерне. Обложку аукционного каталога украшают фототипии обеих сторон сенсации аукциона — константиновского рубля с гуртовой надписью. На аверсе видно, что ушная раковина портрета Константина наполовину раздавлена. Монета описана под № 1568 и еще раз воспроизведена на таблице, вес не указан, и имеется отсылка к соответствующему разделу моей книги [4]. Отмечена и находившаяся при монете записка-автограф ее бывшего владельца; кстати, имя владельца не называлось — оно было указано в моей книге — принц Александр Гессенский. Объявленная цена рубля — 50 000 швейцарских франков [5]. Как сообщил один из участников аукциона, владельца рубля Ораса Бранда представляла его племянница, а операцию вел ее поверенный Р. Фридберг. Монета досталась торговцу монетами из Цинциннати Солу Каплану, уплатившему 38 000 долл. плюс 5% аукционисту.

С Капланом (ныне покойным) в то время я уже был знаком: в письме, присланном с каталогом, он интересовался, нельзя ли обменять в Эрмитаже его рубль на дублеты русских монет? Посещение Эрмитажа в первый раз незадолго до того произвело на него неизгладимое впечатление, о котором он сам потом вспоминал. Переступая порог Отдела нумизматики Эрмитажа, Каплан был в полной уверенности, что по крайней мере русская часть прославленного мюнц-кабинета давно опустошена: золото и серебро ее монет и медалей перелито в слитки и даже медные монеты с императорскими гербами давно истреблены и переделаны на подшипники для тракторов (так можно было читать в кое-каких, как будто бы даже серьезных изданиях...). Вскоре ему понадобился платок, чтобы утирать испарину с лица.

В руках Каплана тогда находилось бывшее собрание великого князя Георгия Михайловича, и первые его слова при нашем знакомстве были: «Я приехал помочь Эрмитажу восстановить его коллекцию!» Я привел его в кладовую драгоценностей Отдела нумизматики. Тяжесть вынимаемых мною из шкафов планшетов с русскими золотыми медалями, с которых мы начали, несколько смутила гостя. Но может быть, я только делал вид, что они так тяжелы? Попросив разрешения приподнять показываемые мною вещи, он убедился, что никакого обмана нет и в шкафах действительно хранится немыслимое количество, несомненно, золотых и платиновых медалей и монет. Расстались мы друзьями, хоть и оказалось, что ему нечего предложить Эрмитажу! Впоследствии П.Ф. Регенсбург из Гааги сообщил мне, что рубль, купленный Каштаном, ушел в одну цюрихскую коллекцию.

В 1965 г. фирма Г.Ф. Шульмана продавала в Нью-Йорке коллекцию Е. Арлова из Новой Зеландии. Достопримечательностью этой коллекции был константиновский рубль (с гуртовой надписью), который оценивался в 35 000 долл. [6]. В декабре 1965 г. «Коин Ворлд» поместил репортаж с аукциона: Шульман открывает его константиновским рублем, называя цену 35 000 долл. Первым отзывается С.Ф.Дж. Бургдорф из Музея Эстери Нумизматик Ассошиэйшн; затем Берндт Альстром из Стокгольма предлагает 37 000 долл. Эта цена превышает рекордную для серебряных монет, уплаченную в 1963 г. за доллар 1804 г. ... Сол Каплан дает 38 000. В затихшем зале Шульман объявляет 39 000 от имени не названного клиента, но французский агент П. Р. предлагает рекордную сумму — 41000 долл., и монета продана. Присутствовавший на аукционе в качестве гостя Гарри Северин писал мне об очень наэлектризованной атмосфере, царившей при продаже константиновского рубля.

Как указывает каталог, в первые два дня аукциона его монеты были доступны обозрению в особом помещении, однако издатель каталога предпочел не фотографировать продававшийся рубль и воспользовался репродукцией с эрмитажного экземпляра, помещенной в моей книге [1, с. 30]*.

Но какой же экземпляр продавался? Выбор совсем невелик: из пяти монет исключаются музейные — Государственного Эрмитажа, Государственного Исторического музея и Смитсоновского собрания (бывший экземпляр великого князя Георгия Михайловича); следовательно, это могут быть только две монеты с гуртовой надписью - великого князя Сергея Александровича или продававшийся год назад рубль Александра Гессенского — Ораса Бранда. Сведения о первой обрывались для меня на аукционе Гамбургера 1898 г., где только она и могла продаваться в составе собрания некоего Пниовера из Бреслау — единственная русская для всего каталога! Что касается второго рубля, то в момент его продажи в 1964 г. при монете находился упомянутый выше автограф бывшего знатного владельца; он повышал ценность монеты: кто упустил бы возможность отметить при продаже эту ее принадлежность?

Однако я склонен видеть в экземпляре, который фирма Г.Ф. Шульмана продавала в Нью-Йорке в 1965 г., залежавшийся с 1898 г. рубль с аукциона Гамбургера, т. е. рубль великого князя Сергея Александровича, хотя в каталоге Спинка 1974 г., к которому мы обратимся далее, сообщается, что Шульман в ноябре 1965 г. продавал бывший экземпляр Александра Гессенского. Но обе монеты легко спутать: на не очень четкой репродукции каталога 1898 г. хорошо видна характерная особенность монеты - раздавленное ухо, но не совсем такое, как на монете Александра Гессенского в каталоге Мерцбахера 1914 г. Другой признак монеты с фото 1898 г. — отсутствие четкости в прядях волос Константина; монета выглядит потертой, как будто ее годами носили в кошельке среди других монет. Не поэтому ли и произошла подмена ее лучшим экземпляром для обложки каталога?

В 1972 г. тронулся с места рубль без гуртовой надписи, получивший известность раньше других экземпляр Рейхеля—Толстого с его уже достаточно богатым curriculam vitae**. Последним известным нам владельцем был А. Е. Кельпш, выходец из России, умерший в США в 1961 г. (В 1979 г. его вдова предлагала Министерству культуры СССР приобрести коллекцию умершего, но предложение было отклонено.) В присланном мне А. Крейсбергом каталоге рубль приведен под № 2013, и его прошлое описано со ссылкой на мою книгу: изображение монеты дано в увеличенном виде на обложке и на таблице [7]. Кроме того, Крейсберг прислал мне еще и отличный фотоснимок монеты. Индивидуальным признаком ее, впервые воспроизведенным не очень четко в каталоге Хесса 1913 г., являются помятые и утратившие четкость «городки» — зубчатые выступы ободка аверса, начиная от двойки даты и до буквы «Р» в слове «ВСЕРОСС». В каталоге Крейсберга-Когена кроме этого имеется еще один «благоприобретенный», но временный признак: на скуле между бакенбардой и глазом хорошо заметны два темных пятнышка (запомним эти «родинки»).

Писавший мне об этом рубле В. Арефьев из Розевиля 1 октября 1972 г. сообщал, что по его данным, приобретенный Кельпшем на аукционе монет короля Фарука рубль Константина представлял собою подделку, подлинный рубль оставался в чикагском собрании Брэндов и куплен Кельпшем в частном порядке — у Г.Д. Гиббса? Соображение веское, перекликается и с моими сомнениями: как могло так получиться, что хорошо известная монета не выделена и даже включена в «сет» — набор монет средней и малой ценности, не говоря уже об отсутствии изображения в каталоге! Как увидим далее, подделок существует много и, может быть, достаточно старых. Но, рассуждал я, продажа осуществлялась в крайней спешке и при полной некомпетентности в тонкостях нумизматики и антиквариата. В таких условиях все представлялось возможным.

Остается во всяком случае несомненным то, что была у Фарука подлинная монета или нет, у Кельпша монета, ранее принадлежавшая И.И. Толстому, побывала. «Коин Ворлд» от 28 октября 1979 г. излагал историю этой монеты, повторив приведенный мною список владельцев; вместе с тем им было отмечено, что в моей книге этот период истории монеты Рейхеля-Толстого излагается неточно, с чем я согласен.

В 1974 г. тот же экземпляр рубля без гуртовой надписи переходит в новые руки на аукционе фирмы «Спинк и Сын». Со своими «родинками» он красуется на обложке каталога вместе с восемью золотыми редкостями и на изображениях в натуральную величину и эффектном увеличении на всю страницу. За описанием под № 757 с оценкой в 200 000 долл. идет обширная историческая справка, и в ней есть первое для заграницы упоминание о существовании и второго экземпляра без гуртовой надписи, принадлежавшего «неизвестному русскому коллекционеру» [8]. Это сообщение повторит в 1979 г. «Коин Ворлд».

Другой, давно знакомый нам рубль без гуртовой надписи вскоре опять меняет владельца и появляется в каталоге альбомного формата, который известен мне только по снимкам двух страниц (68 и 69). Их прислал мне в 1981 г. председатель Франкфуртского научного нумизматического общества В. Фукс, забыв сообщить выходные данные. Как я догадываюсь, это аукцион Американской нумизматической ассоциации (АМА) 1979 г., упомянутый в названной выше статье «Коин Ворлд». Снимок запечатлел карандашную пометку — «114 000 долларов», но он недостаточно четок, чтобы рассмотреть индивидуальные признаки монеты***.

Затем я получил присланный мне Р. Зандером прекрасно изданный каталог Сотби для следующего «константиновского» аукциона 1981 г. [9]. Продавалось собрание Дж. Р. Фарнелла и монеты еще нескольких владельцев. Константиновский рубль здесь новинка. Это еще один экземпляр без гуртовой надписи, собственность некоего частного лица. Он описан под № 396, при оценке в 80000—100000 долл., и изображен на обложке каталога с запомнившейся мне маленькой щербинкой внизу на безупречно ровном ободке. Еще одно увеличение рядом с изображением в натуральную величину находится подле пространного описания и исторической справки. В. Фукс писал мне, что после предложения 55 000 долл. монета была отозвана без объяснения причины...****.

Вот так этот последний рубль Константина, подлинность которого я установил в 1962 г., примерив его к штемпелям [1, с. 79— 80], ускользнул за границу, и мои попытки привлечь к нему внимание музейного ведомства и высокого начальства не увенчались успехом...

Итак, на нумизматическом рынке имеют хождение три экземпляра рублей без гуртовой надписи.

*Оригинал снимка выдает и знакомый мне дефект ободка лицевой стороны в левой верхней части. Однажды, вынимая второпях монету из ее коробочки, я до крови порезал палец острой пленкой серебра — и черное пятно на бакенбарде, и такая же чернота в контуре шеи. К особенностям подсветки при фотографировании относятся тень под глазом и над ключицей и даже отблеск металла на кончике носа. Для каталога снималась, следовательно, не монета, а вполне определенная фотография.

** В брошюре В. Фукса — № 3 из числа рублей без гуртовой надписи (с. . (Примеч. ред.

А как с этим быть?

беллетристика...