Казахстан и Казахстаника в мировой филателии

Театр им. Моссовета
Государственный академический театр им. Моссовета
Театр Московского губернского совета профсоюзов (МГСПС)
Театр имени МОСПС (1930-1938)
Московский театр имени МГСПС
Москва, ул. Б.Садовая, дом 16, сад "Аквариум"
www.mossoveta.ru
Один из старейших театров Москвы, Государственный академический театр имени Моссовета был создан в 1923 году литератором и режиссером С. И. Прокофьевым как театр Московского губернского совета профсоюзов. В дальнейшем с 1925 по 1940 годы им руководил известный актер и режиссер Е. О. Любимов-Ланской.

С 1940 по 1977 годы труппу театра (с 1938 года театр носит имя Московского совета) возглавлял Юрий Александрович Завадский — актер и режиссер, ученик К. С. Станиславского и Е. Б. Вахтангова, сформировавший один из самых интересных творческих коллективов страны.

На его сцене блистали прославленные, всенародно любимые актеры: Вера Марецкая, Николай Мордвинов, Фаина Раневская, Любовь Орлова, Ростислав Плятт, Леонид Марков, Людмила Шапошникова, Борис Иванов, Георгий Жженов, Геннадий Бортников и др. В 1964 году за выдающиеся художественные достижения театру был присвоен статус Академического.

Жизнь театра в 1941 г. соединилась единым дыханием с жизнью огромной страны. Юная Машенька, спрятав под кивер две тонкие косички, предстала кавалерист-девицей Надеждой Дуровой в первой военной премьере театра – «Надежда Дурова». Бородино эхом отозвалось в тревожном гуле Великой Отечественной. Война подчинила себе все помыслы, все силы. Театр работал самозабвенно, без устали.
Выпустив за весь 1941 год два спектакля, он только за первые два месяца 1942-го выпускает четыре.

Работая в эвакуации – сначала в Чимкенте, затем в Алма-Ате, – Театр имени Моссовета говорит о войне правдиво и мужественно. На сцене – «Русские люди» К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука, «Нашествие» Л. Леонова...

В «Нашествии» предателя Фаюнина играл В. Ванин. От него исходила такая энергия, что казалось, если поднести к нему лампочку, она вспыхнет. Колесникова крупными мазками обрисовал В. Санаев.
Поражал А. Зубов в роли Мосальского. Всю силу своего незаурядного дарования вложил М. Астангов в роль Федора Таланова.
В сцене в подвале Н. Парфенов ярко сыграл Татарова, театр им. моссоветапартизана с изуродованными руками. Темный подвал освещался окном под самым потолком, за которым двигались фигуры охранников. Одного из них играл молодой тогда Борис Иванов. «Я надевал форменные брюки и сапоги. Гитлеровский мундир Завадский разрешил не надевать, все равно видно не будет. Играли только ноги. Но и к такой роли Завадский относился всерьез: «Боря, я не понимаю, что ты играешь? Сегодня просто ходили ноги. Не было главного – кто ты?»

Главным для Завадского всегда была внутренняя нацеленность на образ, соединенная с внешним рисунком. Даже в безымянном, наполовину спрятанном от публики часовом режиссер искал характер. «Кто ты?» – В этом была для Завадского искомая острота характера.

ПЕРЕЧИСЛЕННЫЕ АКТЁРЫ - ЧТО БЫЛИ В ЭВАКУАЦИИ - УЖЕ РАНЕЕ ПОКАЗАНЫ

Издан и ХМК - заказное - 1956 № 150 Москва. Театр им. Моссовета

Прокофьев в Алма-Ате

Эвакуировавшись в 1941 из Москвы на Северный Кавказ, в Нальчик, Прокофьев переехал в ноябре в Тбилиси,

в июне 1942 в Алма-Ату, где снимался кинофильм Сергея Михайловича Эйзенштейна (1898-1948) “Иван Грозный“, для которого композитор писал музыку, жил в гостинице - Дом советов

в июне 1943 – в Пермь, где вместе с эвакуированным из Ленинграда коллективом Театра имени С.М.Кирова отрабатывались им детали балета “Золушка“.
В Москву композитор возвратился в октябре 1943.

Вскоре после начала войны, 3 июля 1941 года, актер вступил в ряды народного ополчения. Он был назначен руководителем агитвзвода, организовал и возглавил Театр народного ополчения. 21 августа Академический театр драмы эвакуировался в Новосибирск, вместе с ним уехали Черкасов, его жена и сынишка.
Старшая дочь осталась в Ленинграде (она погибла в 1942 году во время блокады).
В Новосибирске Николай Константинович создал агитбригаду из артистов своего театра и отправился с концертами на корабли Балтийского флота и в осажденный Ленинград. В 1942 году актер сыграл роль Остапенко в спектакле "Фронт" А.Е. Корнейчука.

В апреле 1943 года в Новосибирск из Алма-Аты, где работала Центральная объединенная киностудия, пришло письмо от Сергея Эйзенштейна.
Режиссер предлагал Черкасову сняться в роли Ивана Грозного. Замысел фильма об Иване Грозном возник еще до войны, но воплотить его удалось только тогда, когда крупнейшие киностудии были эвакуированы в Ташкент и Алма-Ату.
Именно Черкасова Эйзенштейн посчитал единственным актером, способным воплотить на экране тему величия и трагизма царя. Вскоре начались съемки. Условия были тяжелейшими: "Днем не давали света, - рассказывал Черкасов, - поэтому снимать приходилось по ночам.
Сцена взятия Казани снималась в казахстанской степи, дневная жара была изнуряющей для артистов, облаченных в кольчуги и шлемы.
А я, Иван Грозный, произнося в сцене венчания на царство тронную речь со словами: "Ну что же наша отчизна, как не тело, по локти и по колени отрубленное?", видел в своем воображении Волхов, Двину, Волгу, мысленно видел, как мой народ сражается на фронтах. Я должен был быть вместе с народом".
В роли царя Грозного Черкасов создает образ трагического, самовластного, жестокого самодержца, искренне страдающего за государство.
28 октября 1944 года состоялся просмотр первой серии фильма на большом художественном совете.
Сталин остался доволен. На экранах картина появилась в январе 1945 года (параллельно Черкасов исполнил ее и в спектакле "Иван Грозный - великий государь"). Роль Ивана Грозного стала лучшей работой актера в кино.

Образ А. Невского на ордене создан архитектором И. С. Телятниковым.

Портрет Невского на марке Румынии - с Н. Черкасова

На ЦОКСе в Алма-Ате проводились занятия по актерскому мастерству, была организована казахская киноактерская мастерская.
Большой вклад в развитие казахстанского кинематографа внес находившийся в эти же годы в Алматы Всесоюзный государственный институт кинематографии, расположившийся в здании Алматинского кинотехникума.
Здесь работали С. Эйзенштейн, С. Юткевич, Г. Козинцев, Л. Трауберг и др.


В 1943 году в Алма-Ату во Всероссийский государственный университет кинематографии (ВГИК), который также был передислоцирован, на сдачу экзаменов приехали молодые Клара Лучко, Нонна Мордюкова, Инна Макарова – студенты знаменитого «молодогвардейского» курса.

Среди них был и вернувшийся в Алма-Ату после тяжелого ранения Мажит Бегалин, ставший впоследствии одним из ведущих режиссеров «Казахфильма».

Когда началась война, муж Янины Жеймо – Иосиф Хейфиц вместе с детьми выехал в Ташкент, а Янина Жеймо осталась в Ленинграде, где пережила блокаду. В составе одной из концертных бригад «Ленфильма» Янина выступала в госпиталях и парках перед ранеными и ленинградцами, а по ночам дежурила на крыше, гася зажигательные бомбы.
Она также была знакома с Зощенко, научившим ее гадать на картах, ее дом был открыт для друзей даже в такое страшное и непростое время.
В конце 1942 года Янина была эвакуирована в Ташкент, куда после переезда нескольких киностудий переместилось кинопроизводство. «Гитлер сделал одно доброе дело - я похудела», - шутила Жеймо. Но встреча с Хейфецем была нерадостной. Пока поезд ехал до Средней Азии, Хейфицу сообщили, что в дороге Янина погибла во время бомбежки.

И в жизни Иосифа Ефимовича появилась другая женщина. Янина не смогла простить мужу измены, и к Хейфицу не вернулась. Янина Костричкина рассказывала: «В начале Великой Отечественной войны нас с братом Юликом, которого мама родила от Хейфица, эвакуировали из Ленинграда в Алма-Ату. А мой отчим отправился со съемочной группой сначала в Монголию, а потом в Ташкент.
Мама осталась в блокадном городе: днем снималась, вечером дежурила на крыше студии. Ей постоянно предлагали покинуть город на самолете. Но она долго не соглашалась - дескать, это не по-товарищески. Наконец собрали группу сотрудников «Ленфильма» - друзей матери, и они вместе отправились в эвакуацию.
Мама взяла с собой увесистый чемодан, набитый вещами мужа, и поспешила к нам. Добиралась несколько месяцев. А в Алма-Ату тем временем пришло страшное известие, что тихвинский эшелон, на котором ехали артисты, разбомбили. Узнав об этом, Хейфиц тут же обзавелся новой женой Ириной. Когда маме рассказали про это, она была потрясена до глубины души».

Поэтому, когда Жеймо наконец добралась до Алма-Аты, у всех киношников случился второй шок — на этот раз от радости. Больше всего были счастливы дети актрисы — Янина и Юлий, которых за эти два месяца уже успели прозвать «сиротками».

Жеймо поначалу не подавала виду, что разрыв с мужем для нее - огромная трагедия, но в результате слегла с тяжелой депрессией. Она забывала буквы, не узнавала знакомых, не понимала, где находится. Ей помог специалист, который выдал ей пузырек с микстурой и убедил, что, если постепенно выпить все капли, болезнь отступит.
Так актриса и сделала. Когда бутылочка опустела, Янине стало гораздо легче, а врач признался ей, что это было вовсе не лекарство, а обычная вода из-под крана. Янина Костричкина рассказывала: «Но не только это вернуло маму к жизни. Ей очень помог режиссер Леон Жанно, ее давний приятель, который все это тяжелое время был рядом. В благодарность мама вышла за него замуж».

Особую роль в выздоровлении Янины сыграли съемки в фильме «Золушка».
Верный поклонник необычайного таланта Жеймо сценарист и кинодраматург Евгений Шварц предложил режиссеру «Ленфильма» Надежде Кошеверовой снять картину по сказке Перро, главную роль в которой должна сыграть именно Янина.
Кошеверова и сама хотела помочь актрисе, так как не раз видела грустную Янину, сидящую в неосвещенном коридоре киностудии с сигаретой во рту и потерянным взглядом.

На ЦОКСе в Алма-те в годы эвакуации работали след. сценаристы, художники и композиторы

1-2- Симонов Константин. на марке Болгарии 1977 г. - его подпись, есть ещё подписи 6 сов. писателей
3 - Паустовский
4-5 - Николай Погодин
6 - Михаил Зощенко
7 - Леонид Леонов
8 - Сергей Михалков
9 - комп. Оскар Сандлер
10 - худ. Зальцман Павел, он там потом остался жить

в здании филармонии были размещены съёмочные павильоны - есть ХМК или ДМПК с ней ?

Согласно данным «Киноэнциклопедии Казахстана», в Алма-Ате в годы войны находилось около 3 тысяч кинематографистов.
Часть из них жила в гостинице «Дом Советов», превращенной в общежитие,
а часть в так называемом лауреатнике – двухэтажном доме на пересечении улиц Кирова и Пролетарской (ныне Богенбай-батыра и Зенкова).
Сегодня этот дом выглядит совершенно иначе. И только мраморные мемориальные доски напоминают о тех далеких днях, когда в его стенах обитали мастера экрана.
Другие жили в Доме делегатов - как Наталья Сац.

КАК АЛМА-АТА СТАЛА ГОРОДОМ КИНО
В годы Великой Отечественной войны в Алма-Ате было снято 20 полнометражных и 10 короткометражных фильмов. 15 ноября 1941 года Алма-Атинская киностудия слилась с эвакуированными в Казахстан киностудиями «Мосфильм» и «Ленфильм» и превратилась в Центральную объединенную киностудию художественных фильмов – ЦОКС. Работа киностудии продолжалась до 1944 года. Как же случилось, что в годы Великой Отечественной войны Алма-Ата стала кинематографической столицей Советского Союза?

Ответы на этот и многие другие вопросы нам дали Союз кинематографистов, Центральный государственный архив кинофотодокументов и звукозаписей РК и журналистка Людмила Енисеева-Варшавская, предоставившая для публикации мемуары своего отца – историка-публициста, руководителя сценарной мастерской «Казахфильма» Льва Варшавского.

Здание, в котором находились кинопавильоны. Теперь в нем расположена Казахская государственная филармония имени Жамбыла (на Толе би – Калдаякова).

Алма-Ата была выбрана потому, что, как заверяли синоптики, здесь было триста солнечных дней в году, а это давало возможность широко использовать съемки на натуре, не прибегая к строительству дорогостоящих павильонов. Конечно, были еще и какие-то другие соображения, но главным было наличие трехсот солнечных дней. Известный режиссер Михаил Ромм рассказывал, как все это случилось:
«...В 1941 году мне пришлось в первый раз приехать в город Алма-Ату. Приехал я с довольно печальной миссией – просить председателя Совета народных комиссаров Нуртаса Ундасынова приютить в Алма-Ате две киностудии: «Мосфильм» и «Ленфильм».
Для этого нужно было отобрать в этом, в общем-то, небольшом городе (причем не забудьте, что такого размаха строительства не было и город был очень молодой) единственный и лучший Дворец культуры, отобрать гостиницу, крупнейшую в городе, и один, только что выстроенный новый дом.
А Алма-Ата должна была разместить в то время и какую-то промышленность, принять тысячи эвакуированных, а не только кинематографистов. Следовательно, мы предъявили этому маленькому городу огромный и тяжелый счет. Разговор был сложный, и я старался доказать товарищу Ундасынову, что за это время Алма-Ата получит кинематографию. Кончится война, и в городе останется киностудия, аппаратура, кадры. К декабрю Алма-Ата была полна кинематографистами, и кинематографическая жизнь кипела.
И когда прибыли первые эшелоны с мосфильмовцами и ленфильмовцами, их уже ждали гостиница «Дом Советов», превращенная в общежитие, Дворец культуры, в котором хозяйничали строители, столяры, плотники, спешно переоборудовавшие его под киностудию, и свежевыкрашенный, с иголочки, новый трехэтажный дом на углу улиц Кирова и Пролетарской, получивший громкое название «лауреатника», ибо в нем разместились ведущие мастера советского киноискусства – режиссеры, операторы, актеры.

В конце 1941 года на улицах и в пригородах Алма-Аты, а также в павильоне отданного киношникам нового Дворца культуры снимались фильмы «Котовский», «Машенька», «Парень из нашего города». Работали все не за страх, а за совесть. Часто прилетал с фронта Константин Симонов, и кинематографисты заставили его закончить второй, после «Парня из нашего города», сценарий – «Жди меня». Директор ЦОКС Михаил Тихонов не дал ни дня отдыха режиссерам Столперу и Иванову, и они очень быстро сняли по нему фильм. Столпотворение царило и внутри новоявленной студии, где уже готовились «военные киносборники» и шла подготовка к съемке больших полнометражных фильмов.

Здесь можно было увидеть крупнейших мастеров советского кино, прославленных режиссеров и операторов: Пырьева и Райзмана, темпераментного Пудовкина в своей клетчатой куртке, унылого Абрама Роома, вечно куда-то торопящегося Фридриха Эрмлера, массивного Столпера, братьев Васильевых, улыбающегося Григория Львовича Рошаля, обычно в берете, подтянутого Герберта Раппапорта, Козинцева и Трауберга и, конечно же, массивную фигуру Сергея Михайловича Эйзенштейна.

Весной 1941 года Эйзенштейну предложили снять фильм об Иване Грозном. 1-я серия фильма (1945), воспевшая идею великодержавности, была удостоена Сталинской премии, 2-я серия не вышла на экран, так как, по мнению ЦК ВКП(б) «…режиссер Сергей Эйзенштейн во 2-й серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов...».
Встреча Сталина, Молотова и Жданова с Эйзенштейном и артистом Николаем Черкасовым в феврале 1947 года дала возможность переработать картину, но очередной, смертельный, инфаркт не позволил Эйзенштейну сделать этого.
Фильм был показан только в 1958 году. Любопытно, что режиссер сначала рисовал кадры будущей картины на бумажных карточках. Он был замечательным графиком, и тот, кто хоть раз видел его рисунки, никогда их не забудет.
Михаил Тихонов писал: «Это было увлекательное зрелище. Сергей Михайлович раскладывал карточки в последовательности одну за другой, сопровождая это краткими замечаниями. Это были сотни, тысячи карточек, каждая изображала собой кадр – точную мизансцену, в большинстве своем воплощенную потом в фильме. Они были так детализированы, что одна сцена убийства Басманова или сцена убийства Владимира Старицкого были разбиты на три-четыре рисунка».

Подготовка к съемкам «Ивана Грозного» требовала не только вдохновения. Здесь были проявлены чудеса изобретательности, ибо снимался он в то время, когда нельзя было достать ни гвоздей, ни красок, ни самых необходимых вещей. Не было фанеры, из которой строят декорации. И тогда кому-то в голову пришла спасительная мысль – из тростника-чия были сплетены огромные маты, на них отлично держалась штукатурка.
И целая бригада художников под руководством всегда невозмутимого Шпинеля, главного художника фильма, расписывала их, в точности воссоздавая интерьеры кремлевских залов, царских покоев и собора, в котором происходила торжественная коронация Ивана Грозного.
Впрочем, не меньшее удивление вызывала и снежная зима, отснятая жарким летом. Каскелен, расположенный в 50 километрах от Алма-Аты, на время превратился в Подмосковье. Помните сцену, когда к Грозному, удалившемуся в Александровскую слободу, идет народ, прося его о возвращении в Москву? Резко выделяется орлиный профиль царя Ивана, занимающий весь правый угол кадра, а внизу, в далекой перспективе видно, как на белом снегу извивается черная лента, теряющаяся где-то вдали. Это толпы народа, идущего в слободу. Сперва снег думали заменить солью. Но соли не было.
Тогда соль заменили мелом, разбросав по нему борную кислоту, чтобы создавалась иллюзия сверкающего на солнце снега. Но и борной кислоты было мало, что приводило в ярость оператора Эдуарда Тиссэ.

Эдуард Тиссэ, великий мастер светописи, не отставал и от исполнителя заглавной роли, доводя Николая Константиновича Черкасова чуть ли не до бешенства. Черкасов работал в своем театре, эвакуированном из Ленинграда в Новосибирск. Отпускали его на съемки нехотя. Времени было в обрез. Он как-то подсчитал, что в течение года три месяца провел в поездах, курсируя между Новосибирском и Алма-Атой. Бывает, происходили и казусы.

Вот что пишет в своих воспоминаниях Черкасов: «В течение трех дней я наблюдал все батальные эпизоды при жаре в семьдесят градусов с холма – с места царской палатки – в полном гриме (снимался эпизод взятия Казани). Чтобы снять кадр выхода царя из палатки, требовались на небе облака для создания перспективы кадра. Оператор отказался снимать без облаков. Снимались отдельные эпизоды приступа, а я около шестнадцати съемочных дней дежурил и все время был наготове на случай появления облаков.
Наконец в горах Алатау выпал снег и появились красивые узорчатые облака. Я радостно закричал вниз режиссеру и операторам:
– Начинайте снимать меня, а то облака исчезнут!

Я боялся, что если сейчас же не отснять, то снова придется ожидать две-три недели, а может быть, и больше. Режиссер и киногруппа тут же перебросили съемочную аппаратуру, и выход царя из палатки был торжественно зафиксирован на пленку».

На этой картине Черкасову вообще работалось крайне непросто. Еще в подготовительном периоде ему пришлось искать грим Ивана Грозного от семнадцати до пятидесяти лет. По ходу съемок надлежало сделать шестнадцать возрастных гримов. Художник-гример Анджан сбился с ног. Да и условия были тяжелые. Так как алма-атинская электростанция не могла днем и вечером обеспечивать студию электроэнергией, съемки всех картин проходили по ночам, а в десять часов утра актеры разгримировывались. Но они терпели. Ради искусства они были готовы на все.

Музыку к фильму «Иван Грозный» писал знаменитый композитор Сергей Сергеевич Прокофьев, а тексты – не менее известный поэт Владимир Луговской. Прокофьев был очень замкнутым, немногословным, глубоко ушедшим в свои мысли человеком, изысканно вежливым, рафинированным.

Целые дни он проводил у рояля, погруженный в мир звуков. А Луговской был очень живым, общительным человеком, особенно когда находился под влиянием винных паров.
Сергей Эйзенштейн очень любил их обоих при всей полярности их характеров. С Прокофьевым он работал еще на картине «Александр Невский» и изучил все его повадки. А Луговского, по сути дела, он узнал только в Алма-Ате, и все свое внимание устремил на то, чтобы поэт и композитор смогли дружно работать.

Среди других картин, снятых в ЦОКС, была и картина «Песни Абая».
На фото: режиссер Григорий Рошаль с артистом Елубаем Умирзаковым в период съемок в 1944 году.
Действие фильма «Песни Абая» разворачивается в казахской степи, где свирепствуют жестокие родовые законы. Их жертвами становятся юная Ажар и ее возлюбленный поэт Айдар. Потрясенный смертью своего ученика, Абай обращается со страстной речью к обманутому народу: «Как ветер, летит время, как волны, гонит поколения. Куда? К великому берегу счастья. Казахи, друзья мои, разве не вы сквозь вечное горе стремились к нему? Верьте, идите с нами вместе к счастью. Откройте глаза…». Уже тогда Елубай Умирзаков был народным артистом Казахской ССР.

Кинооператор Владислав Микоша писал о героическом и скромном труде хроникеров Великой Отечественной войны, о съемках, сделанных на фронтах в последнее мгновение перед гибелью: «Что же заставляет оператора быть в самых трудных, нередко опасных моментах истории? Это желание быть свидетелем, наблюдающим события, и от неутолимой потребности создавать сами свидетельства. Творить документы. Причем не только профессиональная, но и гражданская, патриотическая потребность оператора. Если бы не тысячи метров кинопленки, смогли бы мы оставить нашим потомкам более убедительные свидетельства подлинного героизма тех, кто сохранил Родину, мир, жизнь…».

Во второй половине 1944 года, когда положение на фронтах в корне изменилось, студия с честью завершила свое существование, и «Мосфильм» с «Ленфильмом» вернулись к себе домой. Основные цеха, как и пообещал в свое время Михаил Ромм, вместе с оборудованием были полностью переданы Алма-Атинской киностудии.
Часть москвичей и ленинградцев временно задержалась в Алма-Ате для подготовки будущих специалистов.
А такие мастер своего дела, как Ефим Арон, Владимир Файнберг, Михаил Аранышев, Вячеслав Левицкий и Павел Зальцман, остались здесь насовсем.

В Алма-Ате в годы эвакуации жили и работали
1-2-3-4-5 -6 - Самуил Маршак

7-8-9 - Аркадий Райкин

10 - Ольга Форш

в посте № 253 о Николае Черкасове - забыл дать важную инфо

9 июля 1942 года в СССР был учреждён новый орден Александра Невского как военный орден для награждения командного состава Красной Армии.

Лучший эскиз ордена Александра Невского создал старший архитектор института «Центрвоенпроект» Игорь Сергеевич Телятников.
Поскольку не сохранилось прижизненных портретов полководца, Телятников поместил на орден профильное изображение артиста Николая Черкасова, исполнившего роль Александра Невского в одноименном кинофильме. Рисунок ордена был утверждён 20 июля 1942 года.

Дизайн этой награды был создан И. С. Телятниковым, выпускником архитектурного института, расположенного в Москве.

Тогда, в 1942 году, Игорю Сергеевичу выполнилось всего лишь двадцать семь лет. Он был главой группы архитекторов в Центрвоенпроекте, находившемся в одном из старейших зданий Москвы.

В марте Телятников был приглашен комиссаром Центрвоенпроекта для беседы. Полковник поручил Игорю Сергеевичу заняться разработкой новых военных орденов, а в особенности – ордена Александра Невского. Задание было не из легких, ведь Телятников никогда не выполнял подобные проекты, да и времени на сдачу дизайна оставались всего лишь сутки.

Днем и ночью Игорь Сергеевич пытался сделать черновые эскизы, обращаясь к образности, символике и условности. Чтобы передать дух, отвагу и храбрость русского народа, Телятников использовал изображения древнерусского оружия – щита, меча, колчана со стрелами, секиры и лука. Из трех эскизов один оказался наиболее успешным, и Игорю предложили продолжить работу.

На следующем этапе молодой архитектор Телятников решил раздобыть изображение самого Невского. В то время музеи, посвященные древнерусской истории, были закрыты. Как раз в те годы появился новый фильм, посвященный великому полководцу, поэтому Игорь Сергеевич отправился на «Мосфильм», где ему вручили фотографии с изображением А. Невского, образ которого был воссоздан знаменитым артистом Николаем Черкасовым.

Однако архитектору этого оказалось мало: благодаря ходатайству Наркомата обороны Телятников все же попал в Исторический музей, где ему позволили изучить старинное оружие, ордена, гравюры и другой антиквариат, связанный с древней историей страны. Среди экспонатов были и старинные ордена Невского.

Утром чистовой эскиз Телятникова был передан в Технический комитет, после чего архитектор сразу же уехал в Киров в командировку. В июне Игоря Сергеевича внезапно вызвали в Москву, чтобы сообщить, что его проект ордена принят правительством. При обсуждении эскиза благодаря настойчивости Телятникова было решено изготавливать награду двумя штампами.

Пётр Алейников жил и работал в эвакуации в Новосибирске и Алма-Ате

В 1941 году режиссер Александр Роу предложил Петру Алейникову сыграть роль Иванушки в фильме «Конек-Горбунок». Выбор режиссера был не случаен - именно Алейников мог прекрасно сыграть простоватого, доверчивого, душевного, мудрого, лукавого, отважного и изобретательного героя русских сказок.
В этом же фильме с Алейниковым сыграли его жена Валентина и маленький сынишка Тарас. Со своей будущей женой Валентиной Лебедевой Алейников познакомился на «Ленфильме», где Лебедева работала монтажницей.
После рождения Тараса Валентина стала домохозяйкой, а в 1944 году во время эвакуации, у Алейниковых родилась дочь Арина.

Георгий Жженов рассказывал о встрече с Алейниковым после своего первого освобождения, незадолго до новой отсидки: «Мы прекрасно сидели за столом, разговаривали. Но возникла щекотливая тема. Петя ведь был человеком величайшей щедрости, и изрядная доля его гонораров уходила на так называемых друзей, то есть первых встречных прощелыг, которых липло к нему великое множество.

Ну я возьми и скажи ему, что нехорошо это, когда деньги уплывают из семьи: жалко Валентину с ребятами. Надо заметить, что к этой девчонке с Охты я очень хорошо относился, а в свое время, можно сказать, даже благословил их брак.
Вот и позволил себе высказаться. А он понял это по-своему: приревновал! Да так загорелся, что мы едва не стыкнулись на кулачки... Извинялся потом, едва в ногах не валялся: «Жорка, прости! Ты ж меня знаешь...» Но что говорить - дело прошлое».

Что касается алкогольной невоздержанности Петра Мартыновича, то рассказы его друзей и знакомых в этом случае расходятся. Драматург Яков Костюковский, и не только он один, твердо ручался, что алкоголиком Алейников не являлся. Как и все - бывал слегка навеселе в том случае, если выпил.
А актриса Татьяна Окуневская, освободившаяся из ГУЛАГа, и встретившая Алейникова на Арбате, рассказывала: «Он совершенно остолбенел, а из чудных, необъяснимых его глаз - если бы такие глаза были на изображении Христа, то верующих стало бы на много миллионов больше - полились слезы. Потом опомнился, потащил меня в соседнюю шашлычную. «Мне, говорит, сейчас пить нельзя, а ты пей и ешь. Что ты хочешь?» Зовет официанта и заказывает все меню...»

скан 9 - к/ф Трактористы - где он снимался